Продолжаем публикации статей нашего корреспондента Ирины Морозовой о виноделах Саратова.
Остров Зеленый вроде бы всего ничего от Саратова, но, доплыв до него на довольно утлом пароме через Волгу, попадаешь в невероятную атмосферу Зоны из Сталкера. Вдоль берега притулились обшарпанные сарайчики советских турбаз на сваях: в паводок тут заливает. По обочинам того, что при определенном разгуле воображения можно назвать дорогами, застряли, как кажется, на вечном приколе «дарт вейдеры» советского автопрома: без рулей, бамперов и капотов. Однако если приглядеться, жизнь здесь все же имеет место: в сарайчиках кто-то обитает, а ржавые мастодонты при необходимости заводятся. При этом, по словам местных, у половины здешних Нив тормоза отсутствуют, экстренная остановка осуществляется посредством ручника.
Где, как не здесь, в краю отчаянных аскетов и отшельников, и должен был появиться самый, пожалуй, необычный и удивительный проект из всех, что удалось повидать? Виноградники Юрия Ивановича Сидоренко, который работает с наследием великого советского селекционера Александра Ивановича Потапенко. Сами виноградники производят неизгладимое впечатление: эдакие волжские джунгли, где повсюду, оплетая старенькие хозяйственные постройки, змеятся лозы гибридов и форм амурцев. Одним своим видом амуренсисы сразу дают понять, что это вам не изнеженная и болезненная европейская классика. Мощные кусты, растущие куда лоза глядит. Шпалеры, конечно, есть, но впечатление такое, что растения просто на пару минут облокотились на проволоку, чтобы отдохнуть и двинуться дальше. Гигантские толстокожие шероховатые листья. На тыльной стороне порой можно заметить неприятный белесый налет: оидиум в Саратове – норма жизни. Но если лист перевернуть ладонью вверх, то на грубоватой мозолистой поверхности – только здоровые малахитовые прожилки: болезнь просто не в силах пробиться сквозь плотную текстуру. Уважительно жму кожистую лапу. Но листья, кстати, еще нужно разглядеть: на некоторых кустах и практически полностью закрывают гигантские килограммовые фиолетово-черные грозди, которых на шпалере за сотню. Урожайность бешеная. При этом зимуют кусты в непростых саратовских условиях «голышом». На то и амурцы, что легко держат морозы до -40.
Названия гибридов и форм, растущих на участке у Сидоренко, звучат как подборка романов «на основе ваших интересов»: Таежный, Гулливер, Вечерний Саратов, Амурский Прорыв, Суворовец, Триумф, Ажурный, Памяти Потапенко… Есть здесь и своя школка: в обрезанных пластиковых бутылках подрастает новое поколение саженцев.
Вина из амурцев получаются необычными и довольно своенравными. Запомнился прозрачный Суворовец цвета сортовой махровой сирени: терпкий, кислотный, по-щенячьи задиристый и покусывающий молодыми еще танинами (но, как сказали бы матерые собачники, «это он так играет»). На контрасте с ним почти черный с лиловым отливом Амурский Потапенко (АПС-8). Этот давно закончил Суворовское училище: седой боевой командир. Сперва немногословный и суровый, но в уголках глаз, в лукавых морщинках – сотни невероятных историй из богатого опыта.
Поднимаю глаза и понимаю, что возникший образ – весьма точный портрет самого Юрия Ивановича: такой же сдержанный, неторопливый, но с горящими молодыми глазами. Начинал журналистом, потом увлекся темой зимостойкого винограда. Лично знал Потапенко. После смерти наставника не просто поддерживает его наследие, но постоянно экспериментирует с многочисленными формами амурцев. На участке десятки кустов, которые Сидоренко опыляет и скрещивает, выращивает сеянцы из семян, оценивает урожай, определяет потенциал и решает, в каком направлении использовать: столовом или техническом. Каждому дает шанс, потом второй, потом третий: все-таки дети есть дети.
Цитирует Потапенко: «Амурский виноград – это, по сути, витис винифера, но в зимостойкой форме». И еще отмечает, что амурец настолько самостоятелен, что умеет плодоносить без хозяина и способен к самоконсервации. Последнее понял на собственном опыте. Серу он не использует, однако вино не портится. Максимальный срок жизни в бутылке пока что 7 лет.
Фото автора
Подробнее →